На заседании Совета обсуждали меры по ужесточению бойкота. Некоторые из наиболее красноречивых ораторов потребовали установить наказание для игнорирующих резолюцию о бойкоте. В конце концов собрание постановило, что порученцам Совета следует активно заняться теми людьми, которые пренебрегают рекомендациями и продолжают встречаться с другими видами разумных существ.

Поезд в главном коридоре оказался почти пуст. Полдюжины октопауков занимали первый вагон, во втором располагались три или четыре октопаука и парочка игуан. Кроме Николь и ее друзей, других землян в трамвае не было.

— Три недели назад до последнего обострения напряженности, — проговорила Элли, — еженедельный турнир по бриджу мы проводили на двадцати трех столах. На мой взгляд, достаточно весомая цифра. В среднем со стороны людей каждую неделю приходило пять-шесть новых спортсменов.

— Но Элли, — спросила Николь, когда трамвай остановился и еще пара октопауков поднялась в их вагон, — как вам пришла в голову идея проводить эти соревнования по бриджу? Когда ты сказала, что собираешься играть в карты с октопауками, я решила, что дочь моя лишилась рассудка.

Элли расхохоталась.

— Ну что ж, как только мы здесь поселились, я поняла, что следует придумать какое-нибудь совместное занятие. Люди просто не хотели подходить к октопаукам, чтобы начать с ними разговор, даже если рядом находились переводчики — я или кирпичеголовый… Игры создавали какой-то стимул для встреч… На время это удалось, но тут же стало ясно, что не существует такой игры, в которой самый способный человек может составить конкуренцию октопауку, даже с гандикапом…

— В конце первого месяца, — перебил ее Макс, — я играл в шахматы с твоей подружкой Синим Доктором… Она дала мне фору — ладью и две пешки, а потом ободрала как липку… Очень унылая перспектива…

— Последний удар нанес наш первый турнир по скраблу, [22] — продолжила Элли. — Октопауки взяли все призы, хотя мы пользовались только английскими словами! Вот тогда-то я и поняла, что надо придумать такую игру, в которой люди и октопауки не будут играть друг против друга…

Бридж предоставил идеальную возможность. Каждая пара состояла из одного человека и октопаука. У партнеров нет необходимости общаться. Я подготовила карты с символами, понятными на обоих языках; во всяком случае, даже самый тупой человек способен за один урок заучить цифры октопауков от одного до семи и их символы для четырех мастей… Все сработало просто великолепно.

Николь покачала головой.

— Я все-таки думаю, что ты свихнулась, — сказала она с улыбкой, — хотя признаю безусловный талант и артистизм.

В карточном зале рекреационного комплекса ко времени начала турнира по бриджу находилось всего лишь четырнадцать человек. Элли разделила их на две отдельные группы: в одной пары были смешанными, в другой составлены только из октопауков.

Синий Доктор играла вместе с Николь. Они согласились, что будут играть в пять карт — один из шести вариантов, предусмотренных Элли, — и уселись за стол возле двери. Сидения для октопауков были выше, чем для людей, и поэтому партнеры оказались лицом к лицу…

Николь никогда не была хорошим игроком в бридж. Она научилась играть еще в студенческие годы в Турском университете, когда отец, озабоченный отсутствием у нее друзей, посоветовал дочери активнее общаться с товарищами. Николь приводилось играть в бридж и в Новом Эдеме. Тогда эта игра в первый год после высадки охватила поселение как эпидемия. Однако, невзирая на естественную наклонность к игре и победе, Николь всегда полагала, что бридж занимает слишком много времени и существуют другие, более важные вещи.

С самого начала Николь было ясно, что Синий Доктор, как и другие пауки, оказавшиеся за столом партнерами людей в смешанных парах, были превосходными игроками. Во втором круге Синий Доктор получила три взятки без козырей, что вообще крайне трудно, обнаруживая выучку профессионального игрока «в бридж.

— Сыграно великолепно, — заметила Николь, обращаясь к партнерше, после того как Синий Доктор оставила их соперников без взятки.

— Все просто, если угадаешь, как легли карты, — ответила Синий Доктор.

Ловкость, с которой октопауки оперировали колодой, потрясала. Они перебирали карты двумя последними сегментами конечностей, а перед собой держали карты тремя щупальцами — два по бокам, одно посередине; карты на стол октопаук выкладывал щупальцем, ближе всего расположенным к нужной карте. Между партиями Николь и Синий Доктор обычно оживленно беседовали. Синий Доктор как раз сообщила Николь, что последнее решение Совета озадачило нового Верховного Оптимизатора, когда дверь в карточный зал отворилась и внутрь вошли трое людей, за которыми следовали Большой Блок и один из кирпичеголовых поменьше.

Предводительствовала людьми женщина, в которой Николь узнала Эмили Бронсон, президента Совета. Она оглядела комнату и направилась к столу Николь. Карты были только что розданы — недавно все поменялись местами, и к Николь с Синим Доктором присоединился октопаук Молочный вместе с партнершей, приятного вида женщиной средних лет по имени Маргарет.

— Маргарет Янг, я удивлена вашим присутствием здесь, — проговорила Эмили Бронсон. — Разве вы не слышали, что Совет продлил бойкот на сегодняшний вечер?

Двое мужчин, вошедших в комнату вместе с миссис Бронсон, одним из которых был Гарланд, герой инцидента в бассейне, последовали за ней к столу Николь. Все трое стали возле Маргарет.

— Эмили… простите, — Маргарет потупила взгляд. — Но вы знаете, как я люблю бридж…

— Сейчас решается более серьезный вопрос, чем игра, — произнесла миссис Бронсон.

Встав из-за ближайшего столика, Элли Попросила Большого Блока не допустить срыва игры. Но Эмили Бронсон поторопилась.

— Все находящиеся здесь люди, — проговорила она громко, — обнаруживают свою нелояльность. Если вы немедленно уйдете, Совет забудет про вашу выходку… но если и после предупреждения…

Большой Блок проинформировал миссис Бронсон, что она и ее приятели в самом деле мешают игре. Когда члены Совета направились к выходу, более чем половина людей поднялась из-за столов.

— Какая гадость! — раздался удивительно четкий и сильный голос. Опираясь о стол одной рукой, Николь встала. — Садитесь, — сказала она тем же тоном. — И не позволяйте манипулировать собой людишкам, ничего не знающим, кроме ненависти.

Все игроки возвратились на свои места.

— Заткнись, старуха! — в гневе бросила Эмили Бронсон от выхода. — Не вмешивайся не в свое дело. — Большой Блок выставил ее и компаньонов за дверь.

— Миссис Уэйкфилд, а вы не знаете, что представляют собой эти предметы?

— Не лучше, чем ты, Мария, — ответила Николь. — Возможно, эти вещи имели особое значение для твоей матери. Тогда я решила, что серебряный цилиндр, вшитый ей под кожу, был чем-то вроде инвентарного номера. Но никто из хранителей зоопарка не пережил бомбардировку, о нем вообще сохранилось очень мало материала, и мы едва ли сумеем подтвердить мою гипотезу.

— А что такое гипотеза? — спросила девушка.

— Так называется произвольное предположение относительно сути случившегося, если у Тебя нет оснований для точного ответа, — проговорила Николь. — Кстати, признаюсь, твой английский весьма впечатляет меня.

— Спасибо, миссис Уэйкфилд.

Николь и Мария сидели в нише возле обсервационной палубы и потягивали фруктовый сок. Хотя Николь провела в Гранд-отеле уже неделю, она впервые осталась с глазу на глаз с девушкой, которую обнаружила в руинах зоопарка октопауков шестнадцать лет назад.

— А моя мама действительно была красавицей? — спросила Мария.

— Видная женщина, это я помню, — ответила Николь, — хотя в такой-то темноте судить было трудновато. — Кожа у нее того же цвета, что и у тебя, быть может, чуть посветлее… стройная такая. По-моему, ей было лет тридцать пять или даже меньше.

— А как насчет отца?