Николь ощущала, насколько напряжен голос Макса. Она прикоснулась к ладони Ричарда.

— Почему бы и нет? — проговорила она. — А пока можно посмотреть, куда ведет лестница; тем временем ты сделаешь для Макса компьютерные портреты Эпонины и Элли.

— А я бы сходил с Максом, — неожиданно вступил в разговор Роберт Тернер. — Если есть возможность отыскать Элли, я готов рискнуть… Никки будет здесь хорошо с дедушкой и бабушкой.

Эти слова обеспокоили Ричарда и Николь, однако они предпочли не выказывать свою озабоченность публично. Патрика попросили подняться по лестнице и бегло осмотреть окрестности. Тем временем Ричард принялся колдовать над компьютером, а Макс и Роберт отправились в свои спальни, чтобы приготовиться к дороге. Николь и Наи оставались вместе с Бенджи и детьми в главной палате.

— Ты считаешь, что Максу и Роберту незачем ходить туда, не так ли, Николь? — как всегда, мягким и ровным голосом спросила Наи.

— Да, — ответила Николь. — Однако я не совсем уверена в своей правоте… Оба так тревожатся за своих женщин. Понятно, что им необходимо что-нибудь предпринять, хочется отыскать их… вопреки логике.

— Что, по-твоему, их ожидает? — спросила Наи.

— Не знаю. Впрочем, сомневаюсь в том, что Макс и Роберт найдут Эпонину и Элли. На мой взгляд, их похитили по разным причинам… хотя я не представляю, по каким именно. Словом, я считаю, что октопауки впоследствии вернут нам обеих, не причинив им вреда.

— Ты очень доверчива, Николь — проговорила Наи.

— Нисколько. Весь опыт моего знакомства с октопауками заставляет меня полагать, что мы имеем дело с существами, обладающими весьма развитым нравственным чувством… Я согласна: факт похищения как будто не согласуется с таким представлением, и Макс или Роберт вправе иметь собственное мнение об октопауках, противоположное моему… Однако могу держать пари — в конце концов мы узнаем причины похищения.

— Но теперь мы очутились в трудном положении. Что, если Макс и Роберт уйдут и не вернутся?…

— Понимаю. Но мы ничего не можем с ними поделать. Мужчины решились, в особенности Макс, и должны совершить этот поступок… несколько старомодный, опрометчивый, но вполне понятный. И нам, остающимся, следует считаться с их побуждениями, даже если, на наш взгляд, это сущий каприз.

Патрик вернулся менее чем через час и сообщил, что лестница заканчивается площадкой; от нее за купол уводил коридор, и по новой лестнице можно было подняться метров на десять — в похожую на эскимосское иглу хижину, расположенную в пятидесяти метрах к югу от края обрыва, выходящего на Цилиндрическое море.

— Ну и как там наверху? — спросил Ричард.

— Все, как у нас на севере, — ответил Патрик. — Холодно — градусов пять по Цельсию — и чуть брезжит свет… Правда, в иглу тепло и светло. Там есть постели и одна ванная комната, безусловно, предназначенная для людей, но для всех места не хватит.

— А других коридоров ты не видел? — спросил Макс.

— Нет, — Патрик покачал головой.

— Дядя Рич-ард сделал пре-крас-ные пор-трети-ки Эл-ли и Эпо-нины, — проговорил Бенджи, обращаясь к брату. — Тебе надо по-смот-реть.

Макс нажал на две кнопки на своем переносном компьютере, и на экране появилась превосходная копия липа Эпонины.

— Сперва Ричарду не удались ее глаза, — заметил Макс, — но я поправил лицо… С Элли у него проблем не было.

— Итак, вы собрались в путь? — спросил Патрик у Макса.

— Мы готовы, но хотим дождаться утра: тогда в тоннеле будет светлее.

— Как по-твоему, сколько вам придется идти до другого берега?

— Примерно час быстрым шагом. Надеюсь, Роберт сумеет поторопиться.

— А что вы будете делать, если увидите вагон? — спросил Патрик.

— Тут ничего не сделаешь, — Макс пожал плечами. — Мы уже проверили: зазор между вагоном и стенкой невелик. Твой дядя Ричард утверждает, что нам остается надеяться лишь на тех, кто управляет вагоном.

За обедом принялись спорить насчет ружья. Ричард и Николь весьма возражали против того, чтобы Макс брал винтовку… но не потому, что хотели оставить оружие в семье, — напротив, они опасались «несчастной случайности», способной сказаться на общей судьбе. Ричард не сумел выдержать подобающий такт, чем и прогневал Макса.

— Вот что, мистер эксперт, — ответил Макс раздраженно. — Не затруднит ли вас объяснить, с чего это вы взяли, что винтовка помешает мне искать Эпонину?

— Макс, — резким тоном проговорил Ричард, — октопауки должны…

— Дорогой, позволь, пожалуйста, мне, — вмешалась Николь. — Макс, — она старалась успокоить фермера, — я просто не могу представить себе такой ход событий, при котором тебе может понадобиться винтовка. Ведь если дойдет до оружия, значит, октопауки нам враждебны, и судьбы Эпонины и Элли решились давным-давно… И мы не хотим…

— Ну а если мы встретимся не с ними, а с какими-то другими, тоже враждебными к людям созданиями, — упорствовал Макс, — и нам придется защищать себя?… Кстати, винтовка может потребоваться, чтобы подать Роберту сигнал выстрелом… Я могу представить себе много ситуаций, в которых она мне понадобится.

Группа так и не пришла к определенному выводу. Ричард все еще негодовал, когда они с Николь ложились в постель.

— Неужели Макс не может понять, что хочет тащить с собой ружье лишь ради ощущения собственной безопасности? Ложного притом. Что, если он натворит глупостей, и октопауки лишат нас воды и пищи.

— Зачем беспокоиться об этом заранее, Ричард. Пока непохоже, чтобы мы могли что-нибудь сделать. Придется попросить Макса соблюдать осторожность, напомнить ему о том, что он представляет все человечество. Но совсем отговорить его не удастся.

— Быть может, нам следовало объявить голосование и большинством решить, брать ему эту винтовку или нет, — проговорил Ричард. — Вот увидел бы, что все против его прихоти.

— Мой инстинкт подсказывает мне, — торопливо ответила Николь, — что никакое голосование не позволило бы нам управиться с Максом. Ему и так известно общее мнение. Но всеобщее неодобрение только озлобит его, и, вероятнее всего, вызовет какую-нибудь выходку… Нет, дорогой. Увы, мы можем только надеяться на то, что никаких неприятностей не произойдет.

Ричард молчал почти минуту.

— Надеюсь, что ты права, как всегда, — сказал он наконец. — Спокойной ночи, Николь.

— Спокойной ночи, Ричард.

— Мы будем ждать вас здесь сорок восемь часов, — говорил Ричард, обращаясь к Максу и Роберту, — а потом начнем перебираться в иглу.

— Хорошо, — ответил Макс, берясь за ремни рюкзака. Он ухмыльнулся. — Нечего беспокоиться. Все ваши разлюбезные дружки-октопауки останутся живы, если сами не нападут. — Он обернулся к Роберту. — Ну, mi amigo, [8] готовы ли вы к приключению?

Лицо Роберта, стоявшего с рюкзаком за плечами, не выражало никакой радости. Он неуклюже нагнулся вниз и поднял дочку.

— Папочка сходит ненадолго, Никки, — сказал он. — А баба и деда побудут с тобой.

Но, прежде чем мужчины отправились, из комнаты выскочил Галилей с небольшим рюкзачком.

— Я тоже иду с вами! — закричал он. — Я хочу повстречаться с октопауками.

Все расхохотались. Наи объяснила Галилею, почему ему нельзя идти с Максом и Робертом. Патрик смягчил разочарование мальчишки, обещав разрешить ему первым подняться на лестницу, когда семейство будет перебираться в иглу.

Мужчины быстро направились в тоннель. Первые несколько сотен метров они прошли молча, заинтригованные удивительными морскими созданиями, плававшими по другую сторону прозрачного пластика или стекла. Дважды Максу приходилось замедлять шаг, чтобы дождаться Роберта, находившегося в не очень хорошей физической форме. Вагоны им не попадались. Чуть более чем через час их фонари осветили первую платформу на противоположной стороне Цилиндрического моря. Когда Макс и Роберт оказались в пятидесяти метрах от нее, свет включился, осветив дорогу перед людьми.

— Ричард и Николь побывали здесь, — проговорил Макс. — За аркой дворик, потом лабиринт красных коридоров.